Неточные совпадения
— Ступайте
за ним! Догоните его! Не оставляйте его одного ни минуты, — быстро зашептала она. — Он помешанный. Вы не знаете, что он помешался? У него горячка, нервная горячка! Мне
доктор говорил, идите,
бегите за ним…
Получалось в общем что-то ужасное, глупое и нелепое. В отчаянии
доктор бежал к Стабровским, чтобы хоть издали увидеть Устеньку, услышать ее голос, легкую походку, и опять ненавидел себя
за эти гимназические выходки. Она — такая чистая, светлая, а он — изношенный, захватанный, как позабытая бутылка с недопитою мадерой.
Она уже начала искренно любить Нелли, жалела о том, что она больна, расспрашивала о ней, принудила меня взять для Нелли банку варенья,
за которым сама
побежала в чулан; принесла мне пять целковых, предполагая, что у меня нет денег для
доктора, и. когда я их не взял, едва успокоилась и утешилась тем, что Нелли нуждается в платье и белье и что, стало быть, можно еще ей быть полезною, вследствие чего стала тотчас же перерывать свой сундук и раскладывать все свои платья, выбирая из них те, которые можно было подарить «сиротке».
Уйдя от меня часа
за два до моего возвращения и оставив мне записку, Нелли
побежала сперва к старичку
доктору.
Иван Евсеич тупо поглядел на
доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками,
побежал к усадьбе с такой быстротой, точно
за ним гналась бешеная собака.
Князь опять
побежал домой, сам разбудил кучера и послал его
за знаменитым
доктором; кучер возвратился и доложил, что знаменитый
доктор у другой больной.
— Бог их, батюшка, знает; слышал, что кровь-то больна одолевает,
доктор при них, не знаем, что будет. Они, как немного поочувствовались, сейчас приказали, чтоб
за вами шли, я и
побежал. Этакое на нас божеское посещение — барин-то какой! Этакого, кажись, и не нажить другого. Ну, как что случится, сохрани бог, старая барыня не снесет этого: кричит теперь как полоумная на весь дом.
Кисельников. Эх, сиротки, сиротки! Вот и мать-то оттого умерла, что пропустили время
за доктором послать. А как
за доктором-то посылать, когда денег-то в кармане двугривенный?
Побежал тогда к отцу, говорю: «Батюшка, жена умирает, надо
за доктором посылать, денег нет». — «Не надо, говорит, все это — вздор». И мать то же говорит. Дали каких-то трав, да еще поясок какой-то, да старуху-колдунью прислали; так и уморили у меня мою Глафиру.
Слесарь взламывает дверь запертого номера, дворник
бежит за полицией, горничная —
за доктором.
Через минуту он опомнился. «Это так, это минутное!» — говорил он про себя, весь бледный, с дрожащими, посинелыми губами, и бросился одеваться. Он хотел
бежать прямо
за доктором. Вдруг Вася кликнул его; Аркадий бросился на него и обнял его, как мать, у которой отнимают родное дитя…
Прибежал товарищ, собрался народ, смотрят мою рану, снегом примачивают. А я забыл про рану, спрашиваю: «Где медведь, куда ушел?» Вдруг слышим: «Вот он! вот он!» Видим: медведь
бежит опять к нам. Схватились мы
за ружья, да не поспел никто выстрелить, — уж он пробежал. Медведь остервенел, — хотелось ему еще погрызть, да увидал, что народу много, испугался. По следу мы увидели, что из медвежьей головы идет кровь; хотели идти догонять, но у меня разболелась голова, и поехали в город к
доктору.
— Вывихнула! О, Боже!..
Доктора!
Доктора скорее! Сандро… Маро…
за доктором!
Бегите!
Я изо всех сил стискиваю зубы, чтобы снова не застонать от мучительной боли. Сандро вихрем проносится мимо нас. Я знаю — сейчас он поскачет
за доктором. Старый Михако
бежит с фонарем. Маро несет теплую бурку Люды… Нечего и надеяться! Тотчас начнутся расспросы, упреки, жалобы!
— «Ишь, говорят, тоже фершал выискался! — продолжал он. — Иди, иди, говорят, а то мы тебя замуздаем по рылу!» — «Что ж, говорю, я пойду!» — Повернулся, — вдруг меня кто-то сзади по шее. Бросились на меня, начали бить… Я вырвался, ударился
бежать. Добежал до Серебрянки; остановился: куда идти? Никого у меня нету… Я пошел и заплакал. Думаю: пойду к
доктору. Скучно мне стало, скучно:
за что?…
И терпел, пока была возможность… А все-таки не отравился. Начались припадки; сторож
побежал за фельдшером; тот тотчас же распознал, в чем дело, но не донес. Даже
доктора просил от себя — затушить дело, не доводить до директора.
Преосвященный не спал всю ночь. А утром, часов в восемь, у него началось кровотечение из кишок. Келейник испугался и
побежал сначала к архимандриту, потом
за монастырским
доктором Иваном Андреичем, жившим в городе.
Доктор, полный старик, с длинной седой бородой, долго осматривал преосвященного и всё покачивал головой и хмурился, потом сказал...
— «Ишь, — говорят, — тоже фершал выискался!» — продолжал он. — «Иди, иди, — говорят, — а то мы тебя замуздаем по рылу!» — «Что ж, — говорю, — я пойду». Повернулся, — вдруг меня сзади по шее. Бросились на меня, зачали бить. Я вырвался, ударился
бежать. Добежал до конторы. Остановился: куда идти? Никого у меня нету… Я пошел и заплакал. Думаю: пойду к
доктору. Скучно мне стало, скучно:
за что?
— Куда девалось высокое привидение,
за которым я
бежал, и мертвец, запутавший меня в сетях своих?» — «Немой!» — закричал
доктор, хлопнув в ладоши.